Дурные манеры, хороший вкус.
Новое произведение, над которым я буду работать в ближайшее время, если, конечно, не впаду в маразм и не переключусь на что-то другое.
Глава первая.
читать дальше
Если бы маленький тощий мальчик, сидевший в темном пустом зале старой библиотеке своего колледжа вдруг вздумал написать автобиографический роман о собственной жизни, он бы обязательно назвал его «Неудачи и лишения Джереми Беккера».
Тусклый свет лампы под старинным абажуром, работавший здесь персонал упрямо уверял в том, что этим абажурам исполнилось уже полтора века, и никто не сомневался в этом, такими пыльными и ветхими они были, освещал лицо мальчика, казавшееся скорее испуганным, чем таинственным. Джереми, а так его звали в действительности, все время чего-то боялся и опасливо поднимал голову на каждый шорох, раздававшийся в опустевшем помещении. Только мальчик не отдавал себе, отчего в том, что же так пугает его, когда он уже не в первый раз задерживается здесь и засиживается над книгами, огородившись ими со всех сторон, как каменной стеной, которая могла защитить его от неведомой опасности.
Джереми поднялся во весь свой невысокий рост со старинного кресла с бархатной обивкой, чтобы дотянуться до далеко лежащего тома, когда именно этот том вдруг неожиданно повис в воздухе. Мальчик бы вскрикнул, если бы не увидел появившегося из темноты однокурсника Уильяма Эшфорда, с которым у него были не самые лучшие отношения. Уильям был на две головы выше, сильнее, увереннее в себе и в своей правоте. У него были широкие плечи, мускулистые руки, которые он любил демонстрировать, закатывая рукава рубашки, входившей в комплект формы колледжа, они были открыты и сейчас и внушали хрупкому дистрофичному Джереми недоверие и ожидание чего-то нехорошего. Сейчас эти сильные руки с грубыми пальцами сжимали нужную ему книгу и небрежно листали ее ветхие страницы.
- Ну и чем ты тут занимаешься, Беккер? – Джереми привык, что по-имени к нему во всем колледже обращался один единственный человек, и этим человеком вовсе не был Уильям.
Мальчик боязливо огляделся, нет ли здесь кого-нибудь еще из друзей Эшфорда.
- А! Читаешь женские романы? Я всегда знал, что ты девчонка, Беккер! – хохотнул Уильям, продолжая издеваться над книгой и над Джереми заодно. Мальчик почувствовал острое желание убежать отсюда поскорее, лишь бы только не придумывать, что ответить Уильяму так, чтобы не получить оплевуху его сильными руками.
- Ты ошибся, Уильям, - тихо пролепетал мальчик, решив, что это будет самым лучшим из оставшихся ему вариантов, - это справочник физических терминов...
- Да что ты говоришь! – перебил его Уильям, отшвырнул книгу в сторону, она с грохотом плюхнулась на старинный стол, подняв в воздух облака сизой пыли, - ты думаешь, я не в состоянии прочитать заголовок!? – он сделал угрожающий шаг в сторону Джереми, мальчик попятился и осел в кресло, потому что отступать было некуда. Он мучительно соображал, что сказать.
Уильям тем временем обошел стол и навис над ним, схватил его за воротник рубашки своими огромными руками, так похожими на лапы гориллы.
- Ты меня за кого держишь, недоносок!? – с неподдельной злобой спросил Уильям, - сомневаешься в моих умственных способностях!? Ты? Маленькая ошибка природы и нашего директора, который взял тебя в этот колледж! Да ты нам ботинки вылизывать должен!
Джереми молчал, потому что у него была ровно тысяча причин, чтобы быть с этим несогласным и в тоже время тысяча причин, чтобы промолчать. Именно последние были надиктованны голосом разума, который намекал, что лучше один раз сдержать язык за зубами, чем лишиться этих самых зубов, а также очков и ребер.
- Эй! – спасение пришло неожиданно в лице старого давно впавшего в маразм библиотекаря, - прекращайте свои игры, проказники и выметайтесь, библиотека не место для этого! – Уильям чертыхнулся, отпустил Джереми и как ни в чем не бывало пошел к выходу. Мальчик еще некоторое время сидел, переводя дух, который из него чуть не выбили.
- Беккер, тащись сюда с книгами, иначе я запру тебя здесь на ночь, - пригрозил Джереми библиотекарь и он послушно принялся собирать тяжеленные фолианты, чтобы донести их до стойки. Для хрупкого Джереми это было настоящим подвигом – его тонкие, как у девушки руки с трудом выдержали этот непосильный груз, а проступающий через рубашку и пиджак позвоночник мог легко сломаться под тяжестью всех книг, бывших и то больше него.
Так получилось, что Джереми был намного младше тех, с кем ему довелось учиться вместе, даже младшекурсники были старше его на год-два, не говоря уже о тех, с кем он делил общежитие колледжа. Все они поступили сюда, потому что это был лучший колледж в городе и после него, как дополнительной подготовки, они собирались отправиться в более солидные учебные заведения вроде Кембриджа, Оксфорда, кто-то уезжал учиться в Гарвард, Сорбонну или в не менее котируемые в мире университеты.
Дети, учившиеся здесь были детьми лордов, герцогов, политиков, дальних родственников королевской семьи, заброшенных в этот глухой городишко волею судьбы, или напротив, искавшие более тихого и спокойного образа жизни. Все они были умны, богаты, впереди их ожидало блистательное будущее.
Джереми же не имел ничего этого и в колледж этот попал по чистой случайности – в обычной школе, где у него были не менее натянутые и сложные отношения, решили избавиться от проблемы в его лице и заодно поощрить его успехи. По-началу Джереми казалось, что все будет иначе, что у него появятся друзья и учеба будет идти легко, но он стал самым плохим учеником в своей группе, и самым жалким человеком во всем колледже.
Думая об этом он сдал все книги, которые брал для дополнительных занятий и выскользнул в темный коридор старого здания, бывшего сначала фамильным замком какой-то семьи. Позднее приютом для сирот и больных детей, когда хозяева занялись благотворительностью, в начале двадцатого века частной школой, и в последние годы после войны блистательным престижным колледжем. Для этого помпезного звания коридоры были слишком мрачными, тихими и пустынными. Джереми казалось, что в любой момент из-за угла может выскочить если не привидение, то Уильям или еще кто-нибудь из тех, кому его пребывание здесь не давало никакого покоя.
Когда-то здесь учился его отец, не оставивший им с матерью ничего после своей смерти, кроме бесчисленных долгов и новых проблем. Раньше Джереми казалось, что он может встретить здесь его беспокойный дух, измученный страданиями и раскаянием, но, похоже, отец совсем не стремился раскаиваться перед ними. И мальчик, даже не помня его совсем заранее ненавидел его, вымещая на нем весь свой гнев за свою несправедливую жизнь.
Ненавидел заодно он и себя, потому что был до ужаса похожим на своего отца – ему досталась таже нескладная долговязая фигура, тонкие руки и кости, бледная тусклая кожа, светло-серые глаза и темно-русые волосы, на свету казавшиеся светлыми, а в темноте совсем черными. Будь на то воля Джереми, он бы все изменил в себе, лишь бы искоренить проклятое сходство – перекрасился, стал носить линзы, изменил свое тело, изменил бы свое имя, себя... Но все оставалось прежним, и он по-прежнему оставался Джереми Беккером.
Джереми Беккером, который, вздрагивая от каждого звука, торопливо шел, почти бежал по бесконечному коридору до лестницы, ведущей в другое крыло старого замка, в котором расположился колледж. Хотя с большим удовольствием Джереми переночевал бы в библиотеке, чем вернулся бы в общежитие для студентов колледжа, где его не ждало ничего, кроме нового унижения и новых обид.
Чего и следовало ожидать Уильям, решивший сегодня отыграться на Джереми за неудачный день не успокоился на одном случае в библиотеке и поджидал мальчика у дверей общежития. Джереми заметил его фигуру и хотел пойти прочь, но тут же понял, как это бессмысленно играть в догонялки с неизбежностью.
- Вернулся наш умник, - процедил Уильям, рядом с ним нарисовался еще один его товарищ из другой группы, вроде бы он был старше, с ним Джереми сталкивался только в коридорах и плохо помнил его лицо, - посмотрите на него. А сам почитывает женские романы! Или ты будешь со мной спорить, Беккер!? – он смотрел Джереми прямо в глаза уничтожающим взглядом и мальчик понимал, что сегодня ему больше так просто не спастись. Что отвечать он не знал – соглашаться ему совсем не хотелось, а спорить было опасно для жизни.
- Чего молчишь!? – поинтересовался второй парень, он был слегка полный и очень высокий ростом, выше даже Уильяма, у него были спутанные волосы средней длины, в которые он для убедительности запустил крючковатые пальцы.
- Ну же, Беккер, - подначил Джереми Уильям, - читал ли ты женские романы?
В этот момент мальчик, мучительно кусая губы, выбирал между мучительной болезненной смертью и унижением.
- Читал, - в конце-концов тихо согласился он, решив, что хочет еще немного пожить. Потом он еще тысячи раз пожалел об этом своем выборе.
- Не слышу! – требовательно сказал Уильям, - что ты там мямлишь, Беккер?!
- Да, я читал женские романы... – чуть громче проговорил Джереми заплетающимся языком и убрал за уши достаточно длинные волосы, в этом освящении казавшиеся все-таки черными.
- Посмотри на него! – возликовал его мучитель, обращаясь к своему товарищу, и победно рассмеялся, запрокинув свою блондинистую голову с аккуратными ухоженными волосами, которые действительно напоминали женские, - да он, правда, сидел в библиотеке допоздна, чтобы почитать похабные женские романы! Да еще и представлял себя на месте героинь, да, Беккер? Представлял же?
- Представлял, - безразлично кивнул Джереми, в нем уже не осталось страха, только томительное ожидание момента скорейшей расправы и конца этого глупого и унизительного действа.
- Так значит ты у нас девчонка, - потянул Уильям и подошел к нему, мальчик даже не отпрянул, - настоящая девчонка! – Уильям обернулся к своему товарищу, глупо улыбавшемуся все это время, - а ты знаешь, что ждет девчонку в мужском общежитии?!
- Я так изголодался по девчонкам! – с готовностью поддакнул его друг из своего угла.
- Вот именно! – довольно заявил его мучитель и схватил мальчика за волосы, он как чувствовал, что сегодня им достанется, - какое приятное открытие! Пойдем, - он снова обращался к своему другу, Джереми молчал, хотя ему было очень больно, - покажем нашей девчонке, что мы делаем с девчонками! Да еще и с девственницами... Это ведь так или тебя кто-то уже? – Джереми нашел в себе силы только слабо покачать головой, насколько это было возможно при том, что его волосы были туго натянуты в руке Уильяма.
В следующее мгновенье его уже тащили по коридору общежития на тот этаж, где находилась комната Уильяма, надежды на спасение у Джереми не было, потому что решительно все студенты колледжа ненавидели его по каким-то причинам, известным им одним и с радостью сами бы учинили расправу над ним. Поэтому для пущей унизительности Уильям с его другом решили начать все еще с коридора, остановившись у двери нужной им комнаты и вжав совсем побелевшего от ужаса Джереми в стену. Старший начал с пуговиц его рубашки и пиджака с фирменной эмблемой, бывшего частью формы колледжа, а куда более наглый Уильям потянулся к ремню брюк Джереми.
- Что же ты не кричишь, Беккер?! – ехидно поинтересовался Уильям, - или ты только этого и ждал!? Смотрел на меня голодными глазами и все не решался сказать о своих грязных мыслишках...
- Грязные мыслишки, Уил, это по твоей части, - все трое подпрыгнули от неожиданности и удивленно уставились в темноту, где у оконного проема стоял обладатель голоса, произнесшего эти слова. Его лицо было скрыто темнотой и в ней было хорошо видно только огонек на конце сигареты. Но Джереми не нужно было света прожекторов, чтобы узнать этого человека и от этого ему стало еще более грустно и скверно терпеть унижения Уильяма и стоять здесь в таком неловком положении.
- Джошуа, - Уильям оставил в покое Джереми и сделал шаг к этому человеку, - чем ты не доволен?! Хочешь присоединиться?
- Я не люблю делиться, тем более с такими, как ты, Уил, - спокойно ответил парень у окна и повернулся в профиль, какое-то мгновение Джереми только любовался этим профилем, забыв о своих проблемах.
- И оставь мальчишку в покое, - приказал Джошуа, - он мой.
Как ни странно его слова действовали всегда лучше любых угроз или предостережений – во всем колледже даже самые наглые и избалованные дети богатых родителей знали, что нет ничего хорошего в том, чтобы перечить Джошуа, младшему сыну брата человека, носившего титул герцога. И тем более, если Джошуа что-то назвал своим, значит, никто не имеет права сомневаться в этом или посягать на его собственность.
Поэтому Уильям с его товарищем поспешили удалиться, не произнеся не слова возмущения. Джереми остался наедине со своим спасителем, и ему было немного жутко, после этих слов, сказанных парнем. У мальчика не было гарантии, что один насильник не сменит прежних двух, только в этом случае его положение было еще менее выгодном, чем в варианте развития событий с Уильямом.
Но Джошуа не торопился ничего делать со вжавшимся в стену мальчиком, он неторопливо курил какие-то дорогие сигареты с очень вкусным запахом, и смотрел в окно.
- Почему ты спас меня? – совсем тихо выдавил из себя Джереми, приводя в порядок свой вид, пока Джошуа не видит.
- А я тебя спас? – парень потушил сигарету и подошел к нему, теперь в слабом свете ламп, сделанных в форме подсвечников, на противоположной стене коридора, Джереми мог видеть его лицо, которым всегда любовался. Джошуа был чертовски красив, каким было положено быть потомственному аристократу.
У него были очень тонкие черты лица, аккуратные, как будто чтобы создать его, природа сначала долго тренировалась на экземплярах попроще, глубоко посаженные яркие синие глаза, иногда казавшиеся более светлыми. Узкие насмешливые губы и красивые волосы благородного темно-каштанового цвета, отливавшего рыжиной на солнце.
С тех пор, как Джереми увидел этого человека впервые, он все пытался решить для себя, что он чувствует – восхищение или бессмысленную и жалкую влюбленность. К сожалению, он все больше склонялся ко второму.
- Можешь считать и так, - разрешил ему Джошуа, загадочно улыбаясь белоснежными зубами, - но скорее всего у меня на тебя другие планы, - одарив растерявшегося мальчика этой загадочной фразой, он уверенно пошел в противоположную сторону коридора к лестнице, жил он этажом выше, вместе с другими старшекурсниками. Некоторое время Джереми заторможено смотрел ему в след, пытаясь прийти в себя.
Потом он с ужасом подумал, что могут вернуться Уильям с другом и закончить начатое и поспешно убрался в свою комнату, запер дверь и упал лицом на кровать.
У него в голове не укладывалось, зачем Джошуа спас его, когда он всегда высокомерно держался подальше от издевательств других студентов и просто делал вид, что не замечает существования Джереми.
Благородство? Жалость?
Джереми видел Джошуа несколько лучше, чем он был на самом деле из-за своей безнадежной и легкой влюбленности.
Мальчик достал из-под кровати старую коробку из-под обуви, нашел там тетрадку, которую использовал как свой дневник, мысленно озаглавив ее как «Неудачи и лишения Джереми Беккера» с самого ее начала, и написал там всего несколько строк. Все они были посвящены Джошуа и были сомнениями на счет того, почему именно так поступил этот человек.
Если бы Джереми знал, как дорого ему придется заплатить за эти слова, написанные в дневник, он бы никогда не позволил себе озвучить эти мысли на бумагу.
«А может быть все не так безнадежно? И он хоть немного любит меня?» - так мальчик закончил свою запись, уткнулся лицом в подушку, и, не раздеваясь и не выключая свет, уснул.
Друзья глядят, как на мечту,
В гробу на лик святой
И шепчут: «О! как красоту
Бесчестить нам слезой?»
Э.А. По
В гробу на лик святой
И шепчут: «О! как красоту
Бесчестить нам слезой?»
Э.А. По
Глава первая.
читать дальше
Если бы маленький тощий мальчик, сидевший в темном пустом зале старой библиотеке своего колледжа вдруг вздумал написать автобиографический роман о собственной жизни, он бы обязательно назвал его «Неудачи и лишения Джереми Беккера».
Тусклый свет лампы под старинным абажуром, работавший здесь персонал упрямо уверял в том, что этим абажурам исполнилось уже полтора века, и никто не сомневался в этом, такими пыльными и ветхими они были, освещал лицо мальчика, казавшееся скорее испуганным, чем таинственным. Джереми, а так его звали в действительности, все время чего-то боялся и опасливо поднимал голову на каждый шорох, раздававшийся в опустевшем помещении. Только мальчик не отдавал себе, отчего в том, что же так пугает его, когда он уже не в первый раз задерживается здесь и засиживается над книгами, огородившись ими со всех сторон, как каменной стеной, которая могла защитить его от неведомой опасности.
Джереми поднялся во весь свой невысокий рост со старинного кресла с бархатной обивкой, чтобы дотянуться до далеко лежащего тома, когда именно этот том вдруг неожиданно повис в воздухе. Мальчик бы вскрикнул, если бы не увидел появившегося из темноты однокурсника Уильяма Эшфорда, с которым у него были не самые лучшие отношения. Уильям был на две головы выше, сильнее, увереннее в себе и в своей правоте. У него были широкие плечи, мускулистые руки, которые он любил демонстрировать, закатывая рукава рубашки, входившей в комплект формы колледжа, они были открыты и сейчас и внушали хрупкому дистрофичному Джереми недоверие и ожидание чего-то нехорошего. Сейчас эти сильные руки с грубыми пальцами сжимали нужную ему книгу и небрежно листали ее ветхие страницы.
- Ну и чем ты тут занимаешься, Беккер? – Джереми привык, что по-имени к нему во всем колледже обращался один единственный человек, и этим человеком вовсе не был Уильям.
Мальчик боязливо огляделся, нет ли здесь кого-нибудь еще из друзей Эшфорда.
- А! Читаешь женские романы? Я всегда знал, что ты девчонка, Беккер! – хохотнул Уильям, продолжая издеваться над книгой и над Джереми заодно. Мальчик почувствовал острое желание убежать отсюда поскорее, лишь бы только не придумывать, что ответить Уильяму так, чтобы не получить оплевуху его сильными руками.
- Ты ошибся, Уильям, - тихо пролепетал мальчик, решив, что это будет самым лучшим из оставшихся ему вариантов, - это справочник физических терминов...
- Да что ты говоришь! – перебил его Уильям, отшвырнул книгу в сторону, она с грохотом плюхнулась на старинный стол, подняв в воздух облака сизой пыли, - ты думаешь, я не в состоянии прочитать заголовок!? – он сделал угрожающий шаг в сторону Джереми, мальчик попятился и осел в кресло, потому что отступать было некуда. Он мучительно соображал, что сказать.
Уильям тем временем обошел стол и навис над ним, схватил его за воротник рубашки своими огромными руками, так похожими на лапы гориллы.
- Ты меня за кого держишь, недоносок!? – с неподдельной злобой спросил Уильям, - сомневаешься в моих умственных способностях!? Ты? Маленькая ошибка природы и нашего директора, который взял тебя в этот колледж! Да ты нам ботинки вылизывать должен!
Джереми молчал, потому что у него была ровно тысяча причин, чтобы быть с этим несогласным и в тоже время тысяча причин, чтобы промолчать. Именно последние были надиктованны голосом разума, который намекал, что лучше один раз сдержать язык за зубами, чем лишиться этих самых зубов, а также очков и ребер.
- Эй! – спасение пришло неожиданно в лице старого давно впавшего в маразм библиотекаря, - прекращайте свои игры, проказники и выметайтесь, библиотека не место для этого! – Уильям чертыхнулся, отпустил Джереми и как ни в чем не бывало пошел к выходу. Мальчик еще некоторое время сидел, переводя дух, который из него чуть не выбили.
- Беккер, тащись сюда с книгами, иначе я запру тебя здесь на ночь, - пригрозил Джереми библиотекарь и он послушно принялся собирать тяжеленные фолианты, чтобы донести их до стойки. Для хрупкого Джереми это было настоящим подвигом – его тонкие, как у девушки руки с трудом выдержали этот непосильный груз, а проступающий через рубашку и пиджак позвоночник мог легко сломаться под тяжестью всех книг, бывших и то больше него.
Так получилось, что Джереми был намного младше тех, с кем ему довелось учиться вместе, даже младшекурсники были старше его на год-два, не говоря уже о тех, с кем он делил общежитие колледжа. Все они поступили сюда, потому что это был лучший колледж в городе и после него, как дополнительной подготовки, они собирались отправиться в более солидные учебные заведения вроде Кембриджа, Оксфорда, кто-то уезжал учиться в Гарвард, Сорбонну или в не менее котируемые в мире университеты.
Дети, учившиеся здесь были детьми лордов, герцогов, политиков, дальних родственников королевской семьи, заброшенных в этот глухой городишко волею судьбы, или напротив, искавшие более тихого и спокойного образа жизни. Все они были умны, богаты, впереди их ожидало блистательное будущее.
Джереми же не имел ничего этого и в колледж этот попал по чистой случайности – в обычной школе, где у него были не менее натянутые и сложные отношения, решили избавиться от проблемы в его лице и заодно поощрить его успехи. По-началу Джереми казалось, что все будет иначе, что у него появятся друзья и учеба будет идти легко, но он стал самым плохим учеником в своей группе, и самым жалким человеком во всем колледже.
Думая об этом он сдал все книги, которые брал для дополнительных занятий и выскользнул в темный коридор старого здания, бывшего сначала фамильным замком какой-то семьи. Позднее приютом для сирот и больных детей, когда хозяева занялись благотворительностью, в начале двадцатого века частной школой, и в последние годы после войны блистательным престижным колледжем. Для этого помпезного звания коридоры были слишком мрачными, тихими и пустынными. Джереми казалось, что в любой момент из-за угла может выскочить если не привидение, то Уильям или еще кто-нибудь из тех, кому его пребывание здесь не давало никакого покоя.
Когда-то здесь учился его отец, не оставивший им с матерью ничего после своей смерти, кроме бесчисленных долгов и новых проблем. Раньше Джереми казалось, что он может встретить здесь его беспокойный дух, измученный страданиями и раскаянием, но, похоже, отец совсем не стремился раскаиваться перед ними. И мальчик, даже не помня его совсем заранее ненавидел его, вымещая на нем весь свой гнев за свою несправедливую жизнь.
Ненавидел заодно он и себя, потому что был до ужаса похожим на своего отца – ему досталась таже нескладная долговязая фигура, тонкие руки и кости, бледная тусклая кожа, светло-серые глаза и темно-русые волосы, на свету казавшиеся светлыми, а в темноте совсем черными. Будь на то воля Джереми, он бы все изменил в себе, лишь бы искоренить проклятое сходство – перекрасился, стал носить линзы, изменил свое тело, изменил бы свое имя, себя... Но все оставалось прежним, и он по-прежнему оставался Джереми Беккером.
Джереми Беккером, который, вздрагивая от каждого звука, торопливо шел, почти бежал по бесконечному коридору до лестницы, ведущей в другое крыло старого замка, в котором расположился колледж. Хотя с большим удовольствием Джереми переночевал бы в библиотеке, чем вернулся бы в общежитие для студентов колледжа, где его не ждало ничего, кроме нового унижения и новых обид.
Чего и следовало ожидать Уильям, решивший сегодня отыграться на Джереми за неудачный день не успокоился на одном случае в библиотеке и поджидал мальчика у дверей общежития. Джереми заметил его фигуру и хотел пойти прочь, но тут же понял, как это бессмысленно играть в догонялки с неизбежностью.
- Вернулся наш умник, - процедил Уильям, рядом с ним нарисовался еще один его товарищ из другой группы, вроде бы он был старше, с ним Джереми сталкивался только в коридорах и плохо помнил его лицо, - посмотрите на него. А сам почитывает женские романы! Или ты будешь со мной спорить, Беккер!? – он смотрел Джереми прямо в глаза уничтожающим взглядом и мальчик понимал, что сегодня ему больше так просто не спастись. Что отвечать он не знал – соглашаться ему совсем не хотелось, а спорить было опасно для жизни.
- Чего молчишь!? – поинтересовался второй парень, он был слегка полный и очень высокий ростом, выше даже Уильяма, у него были спутанные волосы средней длины, в которые он для убедительности запустил крючковатые пальцы.
- Ну же, Беккер, - подначил Джереми Уильям, - читал ли ты женские романы?
В этот момент мальчик, мучительно кусая губы, выбирал между мучительной болезненной смертью и унижением.
- Читал, - в конце-концов тихо согласился он, решив, что хочет еще немного пожить. Потом он еще тысячи раз пожалел об этом своем выборе.
- Не слышу! – требовательно сказал Уильям, - что ты там мямлишь, Беккер?!
- Да, я читал женские романы... – чуть громче проговорил Джереми заплетающимся языком и убрал за уши достаточно длинные волосы, в этом освящении казавшиеся все-таки черными.
- Посмотри на него! – возликовал его мучитель, обращаясь к своему товарищу, и победно рассмеялся, запрокинув свою блондинистую голову с аккуратными ухоженными волосами, которые действительно напоминали женские, - да он, правда, сидел в библиотеке допоздна, чтобы почитать похабные женские романы! Да еще и представлял себя на месте героинь, да, Беккер? Представлял же?
- Представлял, - безразлично кивнул Джереми, в нем уже не осталось страха, только томительное ожидание момента скорейшей расправы и конца этого глупого и унизительного действа.
- Так значит ты у нас девчонка, - потянул Уильям и подошел к нему, мальчик даже не отпрянул, - настоящая девчонка! – Уильям обернулся к своему товарищу, глупо улыбавшемуся все это время, - а ты знаешь, что ждет девчонку в мужском общежитии?!
- Я так изголодался по девчонкам! – с готовностью поддакнул его друг из своего угла.
- Вот именно! – довольно заявил его мучитель и схватил мальчика за волосы, он как чувствовал, что сегодня им достанется, - какое приятное открытие! Пойдем, - он снова обращался к своему другу, Джереми молчал, хотя ему было очень больно, - покажем нашей девчонке, что мы делаем с девчонками! Да еще и с девственницами... Это ведь так или тебя кто-то уже? – Джереми нашел в себе силы только слабо покачать головой, насколько это было возможно при том, что его волосы были туго натянуты в руке Уильяма.
В следующее мгновенье его уже тащили по коридору общежития на тот этаж, где находилась комната Уильяма, надежды на спасение у Джереми не было, потому что решительно все студенты колледжа ненавидели его по каким-то причинам, известным им одним и с радостью сами бы учинили расправу над ним. Поэтому для пущей унизительности Уильям с его другом решили начать все еще с коридора, остановившись у двери нужной им комнаты и вжав совсем побелевшего от ужаса Джереми в стену. Старший начал с пуговиц его рубашки и пиджака с фирменной эмблемой, бывшего частью формы колледжа, а куда более наглый Уильям потянулся к ремню брюк Джереми.
- Что же ты не кричишь, Беккер?! – ехидно поинтересовался Уильям, - или ты только этого и ждал!? Смотрел на меня голодными глазами и все не решался сказать о своих грязных мыслишках...
- Грязные мыслишки, Уил, это по твоей части, - все трое подпрыгнули от неожиданности и удивленно уставились в темноту, где у оконного проема стоял обладатель голоса, произнесшего эти слова. Его лицо было скрыто темнотой и в ней было хорошо видно только огонек на конце сигареты. Но Джереми не нужно было света прожекторов, чтобы узнать этого человека и от этого ему стало еще более грустно и скверно терпеть унижения Уильяма и стоять здесь в таком неловком положении.
- Джошуа, - Уильям оставил в покое Джереми и сделал шаг к этому человеку, - чем ты не доволен?! Хочешь присоединиться?
- Я не люблю делиться, тем более с такими, как ты, Уил, - спокойно ответил парень у окна и повернулся в профиль, какое-то мгновение Джереми только любовался этим профилем, забыв о своих проблемах.
- И оставь мальчишку в покое, - приказал Джошуа, - он мой.
Как ни странно его слова действовали всегда лучше любых угроз или предостережений – во всем колледже даже самые наглые и избалованные дети богатых родителей знали, что нет ничего хорошего в том, чтобы перечить Джошуа, младшему сыну брата человека, носившего титул герцога. И тем более, если Джошуа что-то назвал своим, значит, никто не имеет права сомневаться в этом или посягать на его собственность.
Поэтому Уильям с его товарищем поспешили удалиться, не произнеся не слова возмущения. Джереми остался наедине со своим спасителем, и ему было немного жутко, после этих слов, сказанных парнем. У мальчика не было гарантии, что один насильник не сменит прежних двух, только в этом случае его положение было еще менее выгодном, чем в варианте развития событий с Уильямом.
Но Джошуа не торопился ничего делать со вжавшимся в стену мальчиком, он неторопливо курил какие-то дорогие сигареты с очень вкусным запахом, и смотрел в окно.
- Почему ты спас меня? – совсем тихо выдавил из себя Джереми, приводя в порядок свой вид, пока Джошуа не видит.
- А я тебя спас? – парень потушил сигарету и подошел к нему, теперь в слабом свете ламп, сделанных в форме подсвечников, на противоположной стене коридора, Джереми мог видеть его лицо, которым всегда любовался. Джошуа был чертовски красив, каким было положено быть потомственному аристократу.
У него были очень тонкие черты лица, аккуратные, как будто чтобы создать его, природа сначала долго тренировалась на экземплярах попроще, глубоко посаженные яркие синие глаза, иногда казавшиеся более светлыми. Узкие насмешливые губы и красивые волосы благородного темно-каштанового цвета, отливавшего рыжиной на солнце.
С тех пор, как Джереми увидел этого человека впервые, он все пытался решить для себя, что он чувствует – восхищение или бессмысленную и жалкую влюбленность. К сожалению, он все больше склонялся ко второму.
- Можешь считать и так, - разрешил ему Джошуа, загадочно улыбаясь белоснежными зубами, - но скорее всего у меня на тебя другие планы, - одарив растерявшегося мальчика этой загадочной фразой, он уверенно пошел в противоположную сторону коридора к лестнице, жил он этажом выше, вместе с другими старшекурсниками. Некоторое время Джереми заторможено смотрел ему в след, пытаясь прийти в себя.
Потом он с ужасом подумал, что могут вернуться Уильям с другом и закончить начатое и поспешно убрался в свою комнату, запер дверь и упал лицом на кровать.
У него в голове не укладывалось, зачем Джошуа спас его, когда он всегда высокомерно держался подальше от издевательств других студентов и просто делал вид, что не замечает существования Джереми.
Благородство? Жалость?
Джереми видел Джошуа несколько лучше, чем он был на самом деле из-за своей безнадежной и легкой влюбленности.
Мальчик достал из-под кровати старую коробку из-под обуви, нашел там тетрадку, которую использовал как свой дневник, мысленно озаглавив ее как «Неудачи и лишения Джереми Беккера» с самого ее начала, и написал там всего несколько строк. Все они были посвящены Джошуа и были сомнениями на счет того, почему именно так поступил этот человек.
Если бы Джереми знал, как дорого ему придется заплатить за эти слова, написанные в дневник, он бы никогда не позволил себе озвучить эти мысли на бумагу.
«А может быть все не так безнадежно? И он хоть немного любит меня?» - так мальчик закончил свою запись, уткнулся лицом в подушку, и, не раздеваясь и не выключая свет, уснул.
@музыка: Cats Flat - Прыжок в неизвестность
